… был он, насколько я знаю, невзрачный мужичонка с клочковатыми патлами, сломанным носом, козлиной бородёнкой и нервозными повадками. Был он, говорят, изрядным плаксой – любил взрыднуть на плече у друга. А вот убийцей – нет, не был. Не до того ему было. Ваял.
Так ваял, что даже на баб не отвлекался. Настолько не отвлекался, что непонятно – может, он в этом смысле был ориентирован, как подобает истинному художнику. Кто его знает, может, и предпочитал он мальчиков. Но убийцей – нет, не был.
Так я о чём… Ну, кто о чём, а я - о бессмертии, ага.
Девочка и Гений
Микеле, как известно, от ваяния всё же отвлекался иногда. На письма к одной невесёлой вдове (ну, так это ему уже за шестьдесят было). И на стихи. Вполне такие приличные, люди говорят, сонеты и прочие рондо.
Я о его стихоплётстве знаю с отрочества из какой-то очередной книжки с картинками.
Дочь моя, - барышня сибирская, коса до пояса, характер ангельский, - знакома с его поэзией по бессмертной рок-опере «Юнона и Авось». Очень она была удивлена, когда я ей сказала, у кого тамошний граф часть текста подрезал.
И вот захотелось мне по тихой грусти и левой ассоциации найти оригинал той самой графской арии. Их там два, меня интересовал тот, что с тройным «создатель».
Дочь чего-то маялась по квартире, мучимая зверем нерисуем, и я ей, слово за слово, зачитала из полной подборки русских переводов, открытой у меня на экране, другой текст мёртвого возрожденца… тот, где он, как мне однажды говорили, описывает процесс создания бессмертного произведения - Сикстинской Капеллы…
Как тут вот на камне написано сотворение Адама, а там вон за камнем – тоже написано… причём, ещё и накакано. И сквозняк, и прострел, и понос и вообще кой чёрт занёс его на эту галеру.
… девочке моей так понравилось. Вот вся эта фекально-уринальная натуралистическая образность в суховатом и бережном академическом переводеЭфроса – так девочку развеселила. До того, что фразу Микеле «кто море смог переплыть и утонул в соплях», она посулила взять себе статусом вКонтакте…
Ведь что любопытно с этим их бессмертием:
Это не она поняла поэзию великого гения Возрождения. Это неказистый бестолковый мужик, взявшийся когда-то не за своё дело, её, барышню сибирскую, рисовальщицу немелую – понял. Через полтыщи долбанных лет.
Как художник – художника, киса. Фигли им друг друга не понять.
Нет, ребята. Создатель Пьеты и Сикстинской Капеллы убийцей ещё мог оказаться, по тем-то временам. Но автор вот этого текста – да ни в жизнь.
Незачем ему было.