записать на салфетке:
Пресловутое "я в предлагаемых" Алексеев в своих выкладках явным образом использовал для:
- очистки поведения от манерности и дурно понятой "театральности": действительно ли ты, студиец, если ищешь кошку под столом, будешь при этом вот так двигать бровями, изгибать корпус и отставлять ножку? - или ты просто подумаешь немного, приподнимешь скатерть и заглянешь под стол? - и с какой бы стати играемому тобой действующему лицу делать все эти странные телодвижения? - возможно, оно тоже просто посмотрит под стол, без лишних судорог и всхлипов?
- нахождения и закрепления того, что ныне именуют "зоной комфорта" - психофизического в данном случае. Это видно по образному ряду в тексте: ты дома, ты свободен, ты спокоен, ты там, где есть твой стул, твоё кресло, твоя кровать, твой кот, которого можно гладить... Алексеев по умолчанию предполагал, что у любого человека есть какой-то свой угол, где он может найти себя и контакт с собой.
Вот из этого личного угла, как от печки, и предлагалось выстраивать всё остальное. Там, в этом родном углу, рядом с мурчащим сонным котом предлагалось найти себя - живого, спокойного, свободного, внимательного, любопытного. Чтобы уже не терять ни в толпе, ни под светом рампы. Того себя, кто хочет играть разные роли.
Мейерхольд был иного мнения по этому вопросу и считал, что искать контакт с собой следует в предельно абстрактном биомеханическом пространстве.
Цену вопроса оба если не представляли точно, то как минимум о ней догадывались.
Потому "Работа актёра над собой" - не маленького объёма книжка. А к "работе актёра над ролью" Алексеев успел только приступить.
И ни-че-го нет ни у того, ни у другого, о том, чтобы на сцене играть самого себя.
Однако, с нудной регулярностью, доходящей до абсурда, выкладки Станиславского пытаются представить именно так: сыграй себя... ну не бред ли...