дом, в котором...

[dvabobra]

Сегодня утром, заплетая девочке косу.
Кот бродит внизу, завистливо похрюкивая, но ему не дают помочь.

- У меня две френдессы сейчас читают «Дом в котором». Одна читает, вторая перечитывает. Не скажу, что мне их жаль, но даже не знаю, как оно нормальному человеку на мозги может натягиваться. А я тут погуглила картинки к оному «дому». Слууушай… такое оно всё… сразу создаёт представление о тяжести проблемы. Знаешь, такое общее направление аниме плюс граффити – и всё как-то так похоже одно на друге.
- Аниме плюс граффити – это как?
- Ну, когда они рисуют персонажей – получается то, что можно квалифицировать как влияние аниме. Когда пытаются изобразить пейзаж, интерьер или сценку – получается похоже на граффити.
- У меня два художника из тех, на кого я подписана, рисовали по «Дому». Ты меня заинтересовала. У меня есть ещё минут пять в запасе, сейчас гляну, что ты имеешь в виду… О, да… это… оно, да… девочки рисуют. Много девочек рисует по любимому фендому… Я поняла, о чём ты.
- И не сказать, что плохо. Но вот оно такое, да. Отображает и передаёт.
- Ладно. А вот это тебе – как?
- Нет, ну тут у человека были гипсовые головы в анамнезе. Много гипсовых голов. Может и не много, но достаточное количество. Это Слепой, надо полагать. Староват он, мне кажется, получился. Да и ладно.
- А это вот?
- А это на книжную иллюстрацию похоже. Персонажей не опознаю.
- Скорее мультяшную.
- Да. Хорошая рука.
- Извини, мама, у тех, на кого я подписана, у всех хорошая рука.

Дочь уходит в ванную. Я, вслед:
- Автор «Дома», кстати, художник-мультипликатор по профилю.
- А она сама не рисовала к тексту?
- Рисовала. Не много. Ничего особенного.

Дочь, выходя из ванной:
- Я так поняла по описаниям и отзывам, что там в книге что-то про группу эксцентричных инвалидов.
- Бирюкова! Это надо запомнить! «Группа эксцентричных инвалидов» - это пять. Это просто роскошно. Аннотации и отзывы часто начинают с того, что действие происходит в интернате для детей-инвалидов. А потом сразу: Но вы не подумайте! Это совсем не то! Притчей его называть почему-то избегают. Понятно, почему – крупноват он для притчи. И притча предполагает всё же осознанное конструирование, а он такой – что выросло, то выросло. Так-то если: "ты что слепых" и "ты что безруких" среди нас, сама понимаешь, сколько. А уж колясочников с повреждённой спиной - считать замучаешься. Оно же видно.
- Да… вот эти рисунки… они… видно, как оно вставляет и штырит… Слушай, но те, на кого я подписана, им по четвертаку. Они нарисовали по несколько рисунков, для фэндомной битвы, кажется – и всё как бы на этом.
- Слушай, но автору, когда она начинала этот текст, был двадцать один год. А редактировала она его в сорок. Человек возраста за двадцать, у которого в руках есть нечто, подозрительно напоминающее мастерство, будет разбираться со всем этим иначе, чем ухнувшая в текст с головой юная барышня любого возраста. А книжка хорошая. И вовремя. Но вообще, конечно, бедные мы бедные…
Дочь, надевая школьный рюкзак, улыбается:
- Странные мы, странные?
- Нет. Ни в малейшей степени. Я эту книжку закрыла с одним выводом: что лично я полностью и безнадёжно психически здорова, а прочие – как хотят, так пусть вот с этим всем и разбираются…Люблю-целую, до вечера.